Субботнее
Смотри, какие звёзды светят у нас над головой, сказал Искандер племяннику, а вчера светило солнце, похоже, день будет хороший. Зато вокруг ни одно окно не светится, все добрые люди ещё спят в выходной-то день, ответил ему Александр. Выходной, не выходной, а музеи сами себя не посетят, поехали. И они поехали.
Позже стало понятно, что день не особо задался, сперва небо затянуло тучами, потом пошёл дождь, затем поднялся ветер, куртка промокла, а в ней скрутился в трубочку паспорт, шапку срывало шквальными порывами, озябшие руки ловили её.
Племянник ваш пойдёт бесплатно, а вас причитается денег за два музея, вход по одному билету, сейчас отметочку сделаем, что к нам вы заходили. Как, в два музея, у вас же их тут три, мы же в три музея собрались сходить, почему в два-то? А у нас третий закрыт, ничего не поделать, в два пойдёте? Пойдём, конечно, раз уж приехали в такую погоду, заодно и обсохнем если получится.
Обсохнуть не получилось, музеев оказалось не два, а полтора, поскольку во втором половина экспозиции, наиболее интересная Искандеру, оказалась закрытой на реконструкцию до конца года. Но и в том, что было открыто нашлось немало занятного и познавательного.
Интернет показывал, что в городе нет ни одной музыкальной лавки, ну, как нет, была одна, с тем названием, что всегда нравилось Оппозиционеру Евгению, но пару лет назад окончательно сдохла. Искандер же с помощью природного чутья на всякую затратную хрень нашёл лабаз, торгующий всяким старьём, и вот там уже обнаружилось некоторое количество бэушных кругляшей, где среди православных песнопений и сборников балалаечной музыки нарылось некоторое количество интересного, правда содержимое коробки с тяжеляком больше напоминало украденное из редакции "ДаркСити" в самом начале нулевых, Скайларки там всякие лежали, да турецко-культуристское дерьмо под названием Мэджести.
Смотри, племянник, сказал Искандер, ночь уже на дворе, а дождь лупит и лупит, поедем-ка с тобой до дома на такси, а то пока мы доберёмся до троллейбуса и дождёмся его, нас можно будет выжимать. Поехали, согласился Александр.
Наутро, что ни разу не удивительно, было сухо и выглядывало солнце, бодрое февральское солнце.
Позже стало понятно, что день не особо задался, сперва небо затянуло тучами, потом пошёл дождь, затем поднялся ветер, куртка промокла, а в ней скрутился в трубочку паспорт, шапку срывало шквальными порывами, озябшие руки ловили её.
Племянник ваш пойдёт бесплатно, а вас причитается денег за два музея, вход по одному билету, сейчас отметочку сделаем, что к нам вы заходили. Как, в два музея, у вас же их тут три, мы же в три музея собрались сходить, почему в два-то? А у нас третий закрыт, ничего не поделать, в два пойдёте? Пойдём, конечно, раз уж приехали в такую погоду, заодно и обсохнем если получится.
Обсохнуть не получилось, музеев оказалось не два, а полтора, поскольку во втором половина экспозиции, наиболее интересная Искандеру, оказалась закрытой на реконструкцию до конца года. Но и в том, что было открыто нашлось немало занятного и познавательного.
Интернет показывал, что в городе нет ни одной музыкальной лавки, ну, как нет, была одна, с тем названием, что всегда нравилось Оппозиционеру Евгению, но пару лет назад окончательно сдохла. Искандер же с помощью природного чутья на всякую затратную хрень нашёл лабаз, торгующий всяким старьём, и вот там уже обнаружилось некоторое количество бэушных кругляшей, где среди православных песнопений и сборников балалаечной музыки нарылось некоторое количество интересного, правда содержимое коробки с тяжеляком больше напоминало украденное из редакции "ДаркСити" в самом начале нулевых, Скайларки там всякие лежали, да турецко-культуристское дерьмо под названием Мэджести.
Смотри, племянник, сказал Искандер, ночь уже на дворе, а дождь лупит и лупит, поедем-ка с тобой до дома на такси, а то пока мы доберёмся до троллейбуса и дождёмся его, нас можно будет выжимать. Поехали, согласился Александр.
Наутро, что ни разу не удивительно, было сухо и выглядывало солнце, бодрое февральское солнце.